Украина вынуждает искать смысл

Тезисы из выступления историка Ярослава Грицака (Украина)

 12-13 июля 2022 г.

Украинский воин в разрушенном цехе "Азовстали"

   Необходимое предисловие.

   Когда-то Я пообщал себе (и ещё кому-то), что буду ретранслировать некоторые интересные идеи и мысли из украинского информационного пространства в русскоязычное. Это дружеский жест культурного обмена для думающих людей. И да, иногда всё же выполняю данное самому себе обещание, вот как сейчас :)) 

   Почему этот текст? Потому что сам, как и многие, ищу какую-то понятную логику и смысл в происходящем.  В российско-украинской войне (а в более широком смысле - в стремительно изменяющемся мире) много гипотез, версий, домыслов и просто пропаганды. Но для продвижения вперёд нужны более-менее надёжные и понятные смысловые "опоры", узлы "сборки смыслов", на которых можно выстраивать свои работающие модели зыбкой реальности. Высказывания Я.Грицака не догма (внимание, учитываем это!), но мысли профессионального историка и философа мне показались достаточно интересными и качественными для использования их как удобного инструмента реструктуризации реальности. 

Итак, продолжим?

Ярослав Грицак: "Мы не знаем, каким будет мир после этой войны - но мы знаем, что это в значительной мере будет определяться тем, что будет происходить в Украине и вокруг Украины. 

   Попытаюсь ответить на вопрос, когда это всё началось? С какого момента мы можем лучше понимать, что происходит? 

   Мой первый тезис: это началось в 1914 году с началом Первой мировой войны. Потому что именно Первая мировая поставила украинский вопрос как вопрос геополитики. Это было впервые. 

Это надо понимать чётко. Такой вопрос не существовал до этого как геополитический. Но возник после и существует до сих пор - дальше мы это увидим. 

   К сожалению, украинская историография не всегда это может разглядеть, поскольку мы слишком близко к этому вопросу. Мы - в нём. А чтобы его рассмотреть, надо иметь некоторую перспективу. 

   Меня вдохновила книга Доминика Ливена, изданная в 2015 г., в которой он писал о распаде России и империалистической войне. Первая фраза этой книги – что судьба мира в той войне более всего зависела от происходящего в Украине и вокруг неё. Ливен дополнил это специальным примечанием, что писал эту книгу ещё до Евромайдана ("Революция Достоинства", революционные события в Украине 2013/2014 гг. - Прим. перевод.) – и что это не влияние Евромайдана, а объективная реальность. 

   То же пытался объяснить нам всем и всему миру Тимоти Снайдер. Вторая мировая война, политика Гитлера были, главным образом, об Украине и вокруг Украины. Что происходило с Украиной – определяло в значительной мере судьбу Европы и судьбу мира. Это сложно осознать, поскольку звучит как мегаломания (или мания величия. - Прим перевод.). Но это утверждение факта, что Украина является не просто геополитической территроией – а геополитической территорией, где решается судьба Европы и судьба мира. 

   Если можно с чем-то сравнить, то я бы сравнил с Палестиной, где с очень давних времён длятся местные конфликты, региональные конфликты. Можно бы было говорить и о Кавказе или о Югославии – но мы знаем, что они не имеют такого геополитического значения, как Украина.

  Я позаимствую себе тезиз посла Яна Томбинского: Украина является game changer, - это территория, где изменяются правила игры. Мы не знаем, каким будет мир после этой войны – но мы знаем, что в значительной мере это будет определяться тем, что будет происходить в Украине и вокруг неё. 

   Второй тезис: хоть украинский вопрос стоит в повестке дня уже сто лет, этот вопрос всегда существовал в условиях, когда украинцы не имели своей субъектности. Это был вопрос об украинцах – но без украинцев. И то, что этот вопрос решался без украинцев, стоил украинцам слишком дорого. (Этот тезис отчасти объясняет стремление путинского режима максимально уничтожить, "перемолоть" украинцев, широко используя также политику депортации оставшегося в живых населения Украины на оккупированных территориях в отдалённые регионы РФ. - Прим перевод.).

   Если сравнивать с Первой или Второй мировыми войнами (я не буду спекулировать, является ли эта уже Третьей мировой войной, либо мы где-то ещё), то ключевая несхожесть: впервые украинцы имеют в этом вопросе субъектность. Это важно осознавать. Поскольку это демонстрирует, насколько высоки ставки мира. И означает, насколько высоко эти ставки поднимаем мы сами в цикле "игры". 

   Одной из ключевых причин провалов национальных вопросов и освободительных вопросов было отсутсвие геополитической поддержки. Историки постоянно думают, почему проиграла Украинская революция, ищут причины: селянская нация, неготовность элит, социализм и тому подобное. Без сомнения, эти вещи играли определённую роль – но не решающую. Поскольку большинство соседей, получивших государственность сто лет тому назад, имели те же проблемы, но из них вышли. 

   У Рона Суни есть прекрасное сравнение национальных движений Российской империи перед войной 1914 года. Он пишет откровенно, что украинское движение превосходило литовское – но литовцы получили государство именно потому, что Литва не была геополитически важной, а Украина была. И потому решающим в их судьбе было то, каким было решение крупнейших геополитических игроков. 

   Так случилось, что в 1914 году геополитическое решение было привязано к немецкому лагерю – к центральному, скажем так, лагерю. Если бы немцы выиграли войну (а ситуация уже выглядела так, что немцы войну выиграли), то у меня нет сомнений, что Украинская держава выстояла бы. Она бы не была совершенной – была бы приблизительно такой же, как соседние Польша, Румыния. Но время бы сделало своё. И теперь мы были бы в иной категории. Этого не случилось тогда, к сожалению. Это произошло только сейчас. 

   Теперь невозможно представить себе решение украинского вопроса без украинцев. Определённо это будет влиять также на европейскую и мировую политику. И это впервые. 

   Тимоти Гартон Эш заметил ещё после первого украинского Майдана (вероятно, Грицак имеет ввиду "Оранжевую революцию" 2004/2005 гг., хотя многие считают первым украинским Майданом "Революцию на граните" в 1990 г. - Прим. перевод.): в чём особенность украинского вопроса? Это один из тех немногих вопросов, который объединяет Вашингтон и Брюссель. Относительно большинства прочих вопросов единения нет, нет оси. Но когда возникает украинский вопрос – эта ось возрождается. 

   Это был один из наибольших просчётов Путина. Потому что Путин думал, что в случае российской агрессии Запада не будет, не будет его единства. Как видим, он просчитался. Естественно, мы можем иметь к Западу определённые – обоснованные – претензии. Одновременно понимаем, что Запад существует. Я скажу больше: наличие или отсутствие Запада связано с Украиной. Запад (речь о политически единстве Запада. - Прим перевод.) не является константой – он то появляется, то исчезает. Чем больше веса приобретает украинский вопрос, тем больше Запад проявляется. 

   Третий тезис. Украиский вопрос является одним из многих, существующих в мировой истории. Назову еврейский вопрос, немецкий, польский – все они были геополитически важны. Скажем, в XIX веке важнейшим был польский вопрос. Об этом говорили, условно говоря, до 1860-х годов, до Январского восстания. В XX веке важнейшими вопросами были еврейский и немецкий. Дальше остаётся российский вопрос, решения которого пока не видно. 

   Российский вопрос, возможно, будет вопросом XXI века. Но мой тезис: очевидно, что наконец-то видно разрешение украинского вопроса. Украинский вопрос, кажется, наконец-то стоит очень близко к своей развязке. 

   Что я подразумеваю под развязкой? Завершение больших трансформаций – так, как было с поляками, немцами или евреями. Преобразование Украны в нормальное государство (полагаю, что в слово "нормальное государство" Грицак вкладывает смысл "государство с верховенством права". - Прим перевод.) с нормально функционирующей экономикой, с перспективой вхождения в G20 и так далее. Это – нормальность. Посмотрим на соседнюю Польшу или Израиль, чтобы увидеть, куда мы должны прйти. 

   Украина за тридцать лет сделала очень много попыток и потерпела много неудач. Но последние восемь лет мы шли очень быстро. Я употребляю метафору: Украине осталось пройти последний километр на этой большой дистанции. Но последний километр – важнейший и самый рискованный. И, собственно, война нам эту ситуацию изменила. Но война изменила эту ситуацию и так, что мы можем пройти этот километр очень быстро. Значительно быстрее, чем раньше. Война делает невозможные вещи возможными и весьма ускоряет время. За три месяца мы получили статус кандидата в члены ЕС, которого не могли добиться тридцать лет. Это очень важно. Да, война – это катастрофа, здесь не о чем даже говорить. Но одновременно война – это мощный ускоритель возможностей. 

   Я полагаю, что мы очень близки к развязке этого вопроса. Но есть ещё одно условие – связанное с геополитикой.  Потому что, к сожалению, ни один вопрос – ни немецкий, ни еврейский, ни польский – не может разрешиться сам собой. Иначе говоря, бандеровский лозунг "опора на собственные силы" – это ошибочный лозунг. Ключевой вопрос – геополитическая поддержка. 

   Не скажу, что существует какое-то окончательное решение вопроса. Об "окончательном" говорил только Гитлер. Но мы действительно близки к более-менее пристойной развязке. Почему я так считаю? Потому что есть перспектива "плана Маршалла". Для меня это ключевое на последнем километре. Я понимаю, что "план Маршалла" – это не только про экономику (но об экономике в первую очередь), а и о политической составляющей. Эта политическая составляющая позволит под контролем, под диктовку (я этого не стыжусь) завершить те реформы, которые мы не успели сделать. И ключевая для меня – судебная. Без этой реформы у нас ничего не получится. Ни одно государство, ни одно правительство не будет это делать добровольно, поскольку это самоубийственные (для "государственных" воров и коррупционеров. - Прим перевод.) реформы. Правительство теряет очень важный инструмент наказания и шантажа своих противников: мы знаем, что каждый президент старается назначить своего прокурора. Реформа судопроизводства – это единственный способ защитить собственность и это единственный способ запустить нашу экономику. 

   "План Маршалла" будет успешным при синергии трех факторов – Украинского государства, украинского общества и внешней помощи. Без этой синергии у нас ничего не получится. 

   Четвёртый тезис – глобальное изменение (геополитической. - Прим перевод.) архитектуры. Готов ли Запад к успешной Украине? Видим, что Запад разбивается на три структуры: новый Запад (новая Европа), старая Европа и англосаксонский мир. Это условно: можно критиковать такое разделение. Реально заинтересованы в украинской субъектности новая Европа и англосаксонский мир. Им важны эти ценности – свобода, либерализм, но при этом чтоб они умели кусаться. Очевидно, что старая Европа не готова к такому и даже боится появления Украины как нового "экономического тигра". Поскольку мы видим, что тода речь идёт об изменении баланса. В частности об изменении представления, чем является Запад. Мы можем получить новую архитектуру, где большую роль будет играть украинско-польское партнёрство, например. В этой архитектуре Украина играет большую роль. 

   Суть российского вопроса лучше всего сформулировал Дмитрий Чижевский. Он сказал, что исторрия России – это сплошное сумасшествие с короткими сознательными интервалами. О чём речь? О том, что после каждой попытки реформ в России (коих было очень много за последние двести и более лет) имеем намного более длительный период реакции и репрессий. Путин пришёл к власти после почти десяти лет реформ в России. И потому проблема: если мы победим, это не значит, что через 10, 20, 50 лет мы опять не окажемся перед ситуацией "российского маятника".

   Существует правило Томаса Фридмана – правило золотой арки. Страны с развитой сетью "Макдональдсов" между собой не воюют. Мы видим, что война не исчезает из мировой истории. Но в мире образовалась зона мира. Это, условно говоря, G7 – страны, которые между собой не воюют. Они воевали с большим удовольствием и огромными жертвами прежде – но больше не воюют. Задание Украины – войти в эту зону мира.

   Может ли войти в зону мира Россия? Ключевое для этого – политическая модернизация. Я даю формулу трёх “де-”. 

   Прежде всего, децентрализация. Не говорю "распад". Поскольку считаю, что сценарий развала России - весьма опасный для Украины. Но – децентрализация, максимальное ослабление центральной власти, проведение политической реформы, котрую Россия так и не осуществила. Опять же: Россия сама этого не сделает. Надо этому процессу помочь. 

   Второе, должна быть демилитаризация. Недопустима ситуация, когда судьба всего мира зависит от человека, имеющего неограниченную власть и ядерную кнопку. 

   Третий важный вопрос – дерусификация. Россия раз и навсегда должна лишиться амбиции быть "великой Россией", "великой Русью". Она должна прекратить заявлять, что за её границами есть территории, принадлежащие ей. Она должна стать нормальной. И это вопрос не только территориальных вожделений, а и очень глубоких гуманитарных реформ, смены наративов. Это не будет легко. Я считаю, здесь особая роль принадлежит украинцам. Одна из ключевых территорий, на которую россияне всегда претендуют, - это украинская территория. Мы должны делать всё, чтобы отбить эту атаку. Не только отбить атаку, но и перейти в контратаку. 

   Есть ли риски? Очевидно – риск проиграть войну. Мы не можем его избегать, мы не можем делать вид, что такой опасности нет. Очевидно, этот риск маловероятен. Поскольку об этом говорит история. За двести лет возникло приблизительно двести национальных государств, и они не исчезли. Короче, должен произойти невероятный кульбит в Украине, чтобы она исчезла. Но мы должны иметь мужество говорить и об этом сценарии – сценарии поражения и сценарии исчезновения Украины. 

  Какие ещё риски видим? Мы до сих пор живём в парадигме 2014 года. В парадигме страны, готовой изменять себя и мир. Эта парадигма остаётся парадигмой 2022 года. Я вижу риск: когда это затянется на 2023 и 2024 год, то сохранится ли эта парадигма? Поскольку мы можем перейти на совсем другую парадигму – парадигму выживания.

   Эти сценарии надо обсуждать – и  оптимистические, и пессимистические, и средние, чтобы двигаться от одного опасного конца к другому, более безопасному. 

   Есть очень интересный текст – беседа Адама Михника з Вацлавом Гавелом. Мир стоит перед потребностью политической метафизики. Надо понимать: для чего это всё? Это ключевой вопрос. Он, возможно, не имеет ответа, но есть смысл его ставить: для чего это всё? Почему это важно для меня? 

Украина помогает искать всем смысл и ставить этот вопрос. 

12.07.2022

Источник: Збруч