1 апреля 2017 г.
История одной короткой дружбы
(из цикла "Плотности в пустоте")
Делали объект во дворе у зажиточного торгаша Саши. Неплохой дядька, хоть и из торговых. Такой, почти традиционный украинец, хозяйственный, с хитрецой и житейским юмором без интеллектуальных изысков.
Во дворе у Сашка (будем его так называть на украинский манер) обитал семейный любимец - собачка Джек. Не, не просто Джек, а Дж[и]-е-ек (попытался изобразить графические звучание этой клички в нашем с кузнецом выговоре). Странная помесь свиньи и собаки бойцовской породы (как мне показалось тогда). Крупный, как пидсвынок, перекормленный, с черной короткой шерстью и забавной нахальной туповатой мордой с блестящими выразительными глазами-бусинами.
Джек был личностью.
Начнём с того, что Джек не ходил в туалет возле будки. Принципиально. "Такый культурный собака, - похвалялся Сашко. - Буде просыться, скавчать, в решти-решт обисцыться, алэ биля будкы ни-ни".
Мы работали с утра до вечера, варили каркас большого гаража, и Сашко по нескольку раз на дню просил нас "питы покурить за забором, бо трэба видпустыть собачку пописять". На наши с кузнецом подначки относительно стеснительности Джека, Сашко с гордостью сообщил, что Джек порвал куртку куму, зятю – штаны, а соседку просто "лапамы выштовхав з двору".
Глядя на Джека, в словах Сашка можно было не сомневаться. Мы послушно выходили на улицу покурить. Но однажды…
Ключ от калитки Сашко отдал нам, чтобы мы могли спокойно, не дожидаясь его, заходить во двор и работать. Мы предупреждали хозяина, в какие дни работаем (у нас были и другие объекты) и, уезжая рано утром на работу, Сашко привязывал Джека. Но однажды мы забыли предупредить о своём рабочем визите. Иногда так бывает.
Утром я, нагруженный инструментом, распахнул калитку и… предстал перед Джеком. Тот сидел и с интересом смотрел на меня, слегка склонив голову. Я (как бы это сказать прилично) слегка напрягся.
"Привет Джек, - вырвалось у меня как-то само, - а мы тут… поработать".
- Что там, брат, чего застрял, - нетерпеливо спросил из-за спины брат кузнец, тоже загруженный инструментом.
- Джек, – сказал я не оборачиваясь.
- Джек? – переспросил кузнец. - Какой Дж… От блядь! Я ж забыл позвонить Саше, что мы сегодня работаем.
В это время Джек широко зевнул, демонстрируя клыки, и отчётливо произнёс: "Оп-па!"
- Ты вовремя это вспомнил, брат, - сказал я по-прежнему не оборачиваясь. А сам прикидывал, успею ли выскочить и захлопнуть калитку, если Джек кинется на меня.
-Что будем делать, брат? – спросил озадаченно кузнец, глядя из-за моего плеча на Джека.
И тут мне стало как-то спокойно, вроде переключилось что-то в голове. "Да похуй, - ответил я. – Идём работать". И пошёл прямо на Джека. Тот не тронулся с места и когда я приблизился – боднул меня головой. Я остановился и погладил его по лобастой упрямой башке. "Джек, отойди, - сказал я ему как человеку - нам некогда, работать надо".
И надо же, - Джек уступил дорогу.
Мы решили, что теперь пёс нас "прописал" в семью.
Полдня конфликтов с Джеком не было. Мы работали, а пёс грелся рядом на солнце, а после охлаждался в теньке. Но где-то после полудня я заметил, что он исчез со двора. Тому предшествовало знамение. Так, я услышал, как на соседней улице истерически залаяли-заулюлюкали собаки, потом – улицей дальше. Я поискал глазами Джека, и, не обнаружив, спросил у кузнеца, монтирующего балки крыши у меня над головой, не выпускал ли он Джека.
- Да что ты переживаешь, - ответил кузнец, не отвлекаясь от работы. – Где-то в кусты спрятался.
- Чего бы ему прятаться? – усомнился я.
- Так мы ж металл резали, - объяснил брат, – а собаки не выносят визга "болгарки".
Звучало убедительно, но мне всё равно было неспокойно. Я же упрямый. Обыскал весь двор, но собаки не нашёл. Сомнений не оставалось – Джек сбежал. Я представил себе неприятные объяснения с Сашком, да и вообще было жалко, если пропадёт собака.
- Найдётся, - сказал уверенно кузнец на мои опасения. - Жрать захочет - вернётся.
Но я настойчиво требовал начать поиски.
- Ладно, - сказал брат-кузнец, отложив инструмент, - пошли ловить этого урода.
Мы сели в его старую тарантайку и поехали патрулировать квартал в поисках собаки. Джек нашелся через три улицы – он увлечённо ругался с собаками за забором.
Мы разделились: я высадился в начале улицы, а кузнец, объехав по соседней, заблокировал улицу с конца, и мы начали сжимать "клещи". Джек увидел нас в самый последний момент; он рванулся в сторону брата, пытаясь проскочить мимо него под самым забором, но кузнец угадал его манёвр и заблокировал этот путь, расставив руки. Тогда эта собачья свинья рванулась в мою сторону. Я был не настолько ловок, и Джеку удалось прорваться. Он тут же сбросил скорость, гордой трусцой отбежал на несколько метров и встал в выжидательную позицию. Повернув морду ко мне, он скалился в улыбке, явно довольный своей изворотливостью. Забава ему понравилась.
Шоу маст гоу он!
Нравилось зрелище и прохожим: средь бела на одной из самых "прохожих" улиц города Б. двое балбесов в замасленных спецовках, ругаясь и подбадривая себя громкими воплями, пытались поймать свинособаку. Движение на улице замерло. Симпатии зевак разделились: часть "болела" за Джека, часть – за нас с кузнецом. Болельщики активно выкрикивали советы по тактике как нам, так и Джеку. Ну, знаете, как бывает на футболе…
В какой-то момент мне даже показалась, что пёс действительно пользуется подсказками поклонников: так ловко он применял всякие хитрые финты, "обматывая" нас. Не уверен, может послышалось, но, по-моему, кто-то предлагал делать ставки…
Минут через пятнадцать я понял, что пора бросать курить. И менять тактику.
Тяжело дыша и обливаясь потом, я медленно приблизился к Джеку, который нахально выжидал, низко наклонив голову, готовый метнуться в сторону.
"Джек, - на полном серьёзе обратился я к нему, одновременно пытаясь восстановить дыхание, - ты – нехорошая собака. Такой наглой скотины как ты, с такой чёрной мохнатой душой я ещё не встречал. Знай же – концерт окончен. Мы больше тебя ловить не будем, и, если ты пропадёшь пропадом, – хрен с тобой! А о твоём поведении я расскажу твоему хозяину. Зачем ему такой охранник, который оставил двор без присмотра и устроил такое публичное безобразие?"
Я отчитывал Джека, а сам медленно-медленно приближался к нему, готовясь к решающему броску. Пёс слушал внимательно, весело глядя на меня, фыркая в самых трагических моментах моего спича. Наконец, когда я уже готов был схватить его, Джек вдруг рухнул в дорожную пыль. Перевернувшись на спину, он замер, глядя на меня нагло-вызывающе: "Ну вот я весь, - и что теперь?"
Пёс всем своим видом показывал, что сам возвращаться не намерен, но не будет возражать, если его отнесут во двор.
Подошёл брат-кузнец.
- Что это с ним? – спросил он озадаченно.
- Лежачая забастовка, – ответил я сквозь зубы, с трудом сдерживая ругательства. – Где эта скотина только этому научилась?
- Наверное, телика, гад, насмотрелся, – предположил брат.
- Что делать будем, брат? Понесём? – спросил я неуверенно.
- Дай я его сейчас с ноги сейчас так уе…, что его понесут!- заругался кузнец. Он был настолько убедителен в гневе, что я даже испугался, как бы он действительно не уе.. самодурствующую тварь. Потом он махнул рукой и пошел в сторону двора. Я - за ним.
Джек нехотя поднялся, обогнал нас и потрусил чуть впереди, время от времени оглядываясь и бросая на нас укоризненные взгляды.
Сзади расходились разочарованные зрители.
Мы были сердиты на Джека, и остаток дня с ним не общались. Он несколько раз подходил с виноватым видом, делая робкие попытки примирения, но мы его бойкотировали. Но к вечеру он всё же растопил моё сердце.
Мы уже погрузили инструмент и переодевались во дворе. В это время Джек, провожая нас, уселся перед входом в дом, грустно глядя перед собой. И тут ему приспичило почесать за ухом задней лапой. Как я уже говорил, пёс был явно перекормлен и толстые бока не позволяли ему дотянуться лапой до уха. Вытягивая морду, изгибаясь он так и эдак пытался чесаться, но только яростно махал по воздуху лапой, словно делая нам: "Давай, до свидания!".
Я хохотал до слёз. Но потом всё же моё сердце дрогнуло. "Ладно, иди сюда, дурко, - позвал я его, – почешу".
Джек тут же радостно подскочил ко мне. Чесал я его качественно, от души. Конечно, мне далеко до стремительного собачьего чёса, но я старался - свинорыл аж постанывал от удовольствия. А потом, когда я решил, что достаточно, Джек вдруг, встав на задние лапы, обнял меня передними, прижавшись головой, типа: "Спасибо, бро, вовек не забуду!".
Трогательно так.
- Есть у меня один вопросик до вас, - хитро начал он издалека.
-Да, - кивнул я головой, - Какой?
- Оно, канешно, больше к вашему старшему вопросик…, – Сашко с демонстративным сомнением посмотрел на меня. Он меня заинтриговал. Я тут же достал мобильный телефон из кармана и сделал вид, что готовлюсь набрать номер: "Минутку, Александр, сейчас я наберу кузнеца…".
Но он не дал мне договорить.
- Та нэхай, - сделал он небрежный жест рукой. - Чого людыну по пустякам беспокоить. Я думаю, шо и вы можете мэни поясныть…
- Постараюсь, - дипломатично ответил я. – Если это, конечно, в моей компетенции".
- Та канешно ж… - Сашко кивнул. Он явно был доволен нашей "дипломатической" беседой.
Есть у настоящих украинцев такой старый обычай: беседу о чём-то важном начинать издалека, плавно приближаясь к главному. Уважающие друг друга люди именно так и беседуют, а не рубят с плеча. Конечно, в жизни современного городского общества этого почти не осталось, но я знаю о старом добром обычае. Это своего рода искусство, и, пожалуй, "вести" в такой беседе не смогу, но поддержать – вполне. Думаю, в Японии мне с этим знанием будет легче адаптироваться.
- А от скажить мэни… Вы ж позавчора тут у мэне робылы?
- Ну да, точно, - подтвердил я.
- А як жэ вы у двир попалы?.. – спросил Сашко с лукавой улыбкой. – Бэз проблем?
Я, честно говоря, не сразу врубился, к чему он клонит. Почему-то решил, что он нашёл какие-то серьёзные "косяки" в нашей работе (ну, всякое бывает) и сейчас потребует объяснений.
- Да какие проблемы?… Вы же сами нам ключ от калитки дали…
- Ага… Не, ну ключи, то понятно… А як жэ Джек? – недоверчиво спросил Сашко.
- А что Джек? – с непонимающим видом переспросил я (а сам подумал: "Вот ведь люди… Уже настучали, что за цирк мы тут устроили").
Но, как оказалось, суть вопроса была глубже.
- Вы ж мэни не сказалы, що будэтэ тут робыть, - оправдывался с наигранно-виноватым видом Сашко, – то я ж Джека и не прывязував… Вин той… Нэ сыльно вас порвав?
- Ну что вы… Ничего страшного, мы подружились, – сказал я, улыбаясь.
Сашко был явно разочарован. Видимо, он жаждал трагических подробностей того, "як Джек нас пошматував, а потим выпхав лапамы…". Но что ж…
"Джек очень умная собака, – сказал я хозяину дома. - Он же ж понимает, что люди пришли работать, а не "лэдарювать"…
- Та да… – растерянно-недоверчиво произнёс Сашко.
И тут ему придумалась "удачная" идея.
- "То шо, можэ Джека выпустыть? Нэхай бидный собачка пописяе", - предложил он, и посмотрел на меня с хитрым прищуром и ласковой улыбкой, как дедушка Ленин с портрета (мы разговаривали во дворе, и Сашко смекнул, что если я соврал, то сейчас это "вскрытие покажет").
- Конечно выпускайте. Действительно, зачем же мучать животное?! – я невозмутимо пожал плечами.
Сашко тут же поспешил в дальний конец двора отвязывать своего "баскервильського песыка" – так ему хотелось вывести меня на чистую воду.
И сразу же пожалел об этом. Едва он отцепил Джека, как тот пулей полетел ко мне – соскучился. В этот момент Сашко сообразил, что фарс сейчас может обернуться кровавой драмой, и испуганно заорал: "Джек, фу! Джек, до мэнэ!!! Дже-е-ек!!!"
Ага, куда там! Не остановить бегущего бизона!
Я тоже слегка струхнул: когда на тебя со всех лап несётся такая масса… Он меня чуть с ног не сбил, дурень здоровый. Но когда перепуганный Сашко подбежал спасать меня (а он не сомневался, что надо) пёс уже спокойно стоял, прижавшись ко мне боком, а я почёсывал его за ухом, что кабана.
Сашко растерялся. Стоял, смотрел, не веря своим глазам, и на чистом русском приговаривал: "Джек, ты что же это… Как же ты это…"
- Не волнуйтесь, Александр, - успокоил я его. – У меня для собак есть такое… особое слово.
Из дому на шум выскочила испуганная хозяйка, но увидев эту картину, сразу всё поняла. Перевела дыхание и бросила мужу: "Сашко, ты нормальный человек?! Вин же миг його загрызты! (надеюсь, она имела ввиду собаку).
Но потом всё же снисходительно пожурила пса: "Эх, ну и сторож… Зря мы тэбэ годуем, Джек". Тот радостно оскалился. Похоже, его собачьей душе было в этот момент по-особому уютно.
Я, конечно, переживал за Джека. А ну, действительно, хозяева рассердятся и отлучат его от стола. Но переживал зря.
Сашко грустил всего до следующего дня, когда к нему зашел кто-то из его знакомых. Сашко так расстроился, что даже не стал привязывать Джека.
И очень зря…
На следующий день Сашко с гордостью рассказал нам с кузнецом о служебном подвиге собаки, "як людина ледь встыгла скочити на грушу и выдерлась аж на самый верх, а собака вид того так розлютывся, що аж почав стовбур грызты".
"Пропадэ тэпэр, мабудь, груша", – сокрушался хозяин с затаённой гордостью в глазах, и водил нас показывать дерево с отметинами от Джековых зубов. При этом он хитро пытался выведать у меня "то особое слово для собак". Но я отшучивался, заявляя, что все кузнецы – немножко колдуны.
"Да что там я, - говорил я с Сашку с самым серьёзным выражением лица, - всего лишь подмастерье. Потому у меня только для собак слово. А вот мастер (я кивал в сторону брата-кузнеца) даже нечистую силу заговаривает".
Не знаю, поверил ли Сашко, но уважительно, с пониманием кивал в ответ.
Всё может быть. Некоторые верят…
Part two
История одной короткой дружбы
(из цикла "Плотности в пустоте")
 |
| Foto Vladimir Dranitsin |
Во дворе у Сашка (будем его так называть на украинский манер) обитал семейный любимец - собачка Джек. Не, не просто Джек, а Дж[и]-е-ек (попытался изобразить графические звучание этой клички в нашем с кузнецом выговоре). Странная помесь свиньи и собаки бойцовской породы (как мне показалось тогда). Крупный, как пидсвынок, перекормленный, с черной короткой шерстью и забавной нахальной туповатой мордой с блестящими выразительными глазами-бусинами.
Джек был личностью.
Начнём с того, что Джек не ходил в туалет возле будки. Принципиально. "Такый культурный собака, - похвалялся Сашко. - Буде просыться, скавчать, в решти-решт обисцыться, алэ биля будкы ни-ни".
Мы работали с утра до вечера, варили каркас большого гаража, и Сашко по нескольку раз на дню просил нас "питы покурить за забором, бо трэба видпустыть собачку пописять". На наши с кузнецом подначки относительно стеснительности Джека, Сашко с гордостью сообщил, что Джек порвал куртку куму, зятю – штаны, а соседку просто "лапамы выштовхав з двору".
Глядя на Джека, в словах Сашка можно было не сомневаться. Мы послушно выходили на улицу покурить. Но однажды…
Ключ от калитки Сашко отдал нам, чтобы мы могли спокойно, не дожидаясь его, заходить во двор и работать. Мы предупреждали хозяина, в какие дни работаем (у нас были и другие объекты) и, уезжая рано утром на работу, Сашко привязывал Джека. Но однажды мы забыли предупредить о своём рабочем визите. Иногда так бывает.
Утром я, нагруженный инструментом, распахнул калитку и… предстал перед Джеком. Тот сидел и с интересом смотрел на меня, слегка склонив голову. Я (как бы это сказать прилично) слегка напрягся.
"Привет Джек, - вырвалось у меня как-то само, - а мы тут… поработать".
- Что там, брат, чего застрял, - нетерпеливо спросил из-за спины брат кузнец, тоже загруженный инструментом.
- Джек, – сказал я не оборачиваясь.
- Джек? – переспросил кузнец. - Какой Дж… От блядь! Я ж забыл позвонить Саше, что мы сегодня работаем.
В это время Джек широко зевнул, демонстрируя клыки, и отчётливо произнёс: "Оп-па!"
- Ты вовремя это вспомнил, брат, - сказал я по-прежнему не оборачиваясь. А сам прикидывал, успею ли выскочить и захлопнуть калитку, если Джек кинется на меня.
-Что будем делать, брат? – спросил озадаченно кузнец, глядя из-за моего плеча на Джека.
И тут мне стало как-то спокойно, вроде переключилось что-то в голове. "Да похуй, - ответил я. – Идём работать". И пошёл прямо на Джека. Тот не тронулся с места и когда я приблизился – боднул меня головой. Я остановился и погладил его по лобастой упрямой башке. "Джек, отойди, - сказал я ему как человеку - нам некогда, работать надо".
И надо же, - Джек уступил дорогу.
Мы решили, что теперь пёс нас "прописал" в семью.
Полдня конфликтов с Джеком не было. Мы работали, а пёс грелся рядом на солнце, а после охлаждался в теньке. Но где-то после полудня я заметил, что он исчез со двора. Тому предшествовало знамение. Так, я услышал, как на соседней улице истерически залаяли-заулюлюкали собаки, потом – улицей дальше. Я поискал глазами Джека, и, не обнаружив, спросил у кузнеца, монтирующего балки крыши у меня над головой, не выпускал ли он Джека.
- Да что ты переживаешь, - ответил кузнец, не отвлекаясь от работы. – Где-то в кусты спрятался.
- Чего бы ему прятаться? – усомнился я.
- Так мы ж металл резали, - объяснил брат, – а собаки не выносят визга "болгарки".
Звучало убедительно, но мне всё равно было неспокойно. Я же упрямый. Обыскал весь двор, но собаки не нашёл. Сомнений не оставалось – Джек сбежал. Я представил себе неприятные объяснения с Сашком, да и вообще было жалко, если пропадёт собака.
- Найдётся, - сказал уверенно кузнец на мои опасения. - Жрать захочет - вернётся.
Но я настойчиво требовал начать поиски.
- Ладно, - сказал брат-кузнец, отложив инструмент, - пошли ловить этого урода.
Мы сели в его старую тарантайку и поехали патрулировать квартал в поисках собаки. Джек нашелся через три улицы – он увлечённо ругался с собаками за забором.
Мы разделились: я высадился в начале улицы, а кузнец, объехав по соседней, заблокировал улицу с конца, и мы начали сжимать "клещи". Джек увидел нас в самый последний момент; он рванулся в сторону брата, пытаясь проскочить мимо него под самым забором, но кузнец угадал его манёвр и заблокировал этот путь, расставив руки. Тогда эта собачья свинья рванулась в мою сторону. Я был не настолько ловок, и Джеку удалось прорваться. Он тут же сбросил скорость, гордой трусцой отбежал на несколько метров и встал в выжидательную позицию. Повернув морду ко мне, он скалился в улыбке, явно довольный своей изворотливостью. Забава ему понравилась.
Шоу маст гоу он!
Нравилось зрелище и прохожим: средь бела на одной из самых "прохожих" улиц города Б. двое балбесов в замасленных спецовках, ругаясь и подбадривая себя громкими воплями, пытались поймать свинособаку. Движение на улице замерло. Симпатии зевак разделились: часть "болела" за Джека, часть – за нас с кузнецом. Болельщики активно выкрикивали советы по тактике как нам, так и Джеку. Ну, знаете, как бывает на футболе…
В какой-то момент мне даже показалась, что пёс действительно пользуется подсказками поклонников: так ловко он применял всякие хитрые финты, "обматывая" нас. Не уверен, может послышалось, но, по-моему, кто-то предлагал делать ставки…
Минут через пятнадцать я понял, что пора бросать курить. И менять тактику.
Тяжело дыша и обливаясь потом, я медленно приблизился к Джеку, который нахально выжидал, низко наклонив голову, готовый метнуться в сторону.
"Джек, - на полном серьёзе обратился я к нему, одновременно пытаясь восстановить дыхание, - ты – нехорошая собака. Такой наглой скотины как ты, с такой чёрной мохнатой душой я ещё не встречал. Знай же – концерт окончен. Мы больше тебя ловить не будем, и, если ты пропадёшь пропадом, – хрен с тобой! А о твоём поведении я расскажу твоему хозяину. Зачем ему такой охранник, который оставил двор без присмотра и устроил такое публичное безобразие?"
Я отчитывал Джека, а сам медленно-медленно приближался к нему, готовясь к решающему броску. Пёс слушал внимательно, весело глядя на меня, фыркая в самых трагических моментах моего спича. Наконец, когда я уже готов был схватить его, Джек вдруг рухнул в дорожную пыль. Перевернувшись на спину, он замер, глядя на меня нагло-вызывающе: "Ну вот я весь, - и что теперь?"
Пёс всем своим видом показывал, что сам возвращаться не намерен, но не будет возражать, если его отнесут во двор.
Подошёл брат-кузнец.
- Что это с ним? – спросил он озадаченно.
- Лежачая забастовка, – ответил я сквозь зубы, с трудом сдерживая ругательства. – Где эта скотина только этому научилась?
- Наверное, телика, гад, насмотрелся, – предположил брат.
- Что делать будем, брат? Понесём? – спросил я неуверенно.
- Дай я его сейчас с ноги сейчас так уе…, что его понесут!- заругался кузнец. Он был настолько убедителен в гневе, что я даже испугался, как бы он действительно не уе.. самодурствующую тварь. Потом он махнул рукой и пошел в сторону двора. Я - за ним.
Джек нехотя поднялся, обогнал нас и потрусил чуть впереди, время от времени оглядываясь и бросая на нас укоризненные взгляды.
Сзади расходились разочарованные зрители.
Мы были сердиты на Джека, и остаток дня с ним не общались. Он несколько раз подходил с виноватым видом, делая робкие попытки примирения, но мы его бойкотировали. Но к вечеру он всё же растопил моё сердце.
Мы уже погрузили инструмент и переодевались во дворе. В это время Джек, провожая нас, уселся перед входом в дом, грустно глядя перед собой. И тут ему приспичило почесать за ухом задней лапой. Как я уже говорил, пёс был явно перекормлен и толстые бока не позволяли ему дотянуться лапой до уха. Вытягивая морду, изгибаясь он так и эдак пытался чесаться, но только яростно махал по воздуху лапой, словно делая нам: "Давай, до свидания!".
Я хохотал до слёз. Но потом всё же моё сердце дрогнуло. "Ладно, иди сюда, дурко, - позвал я его, – почешу".
Джек тут же радостно подскочил ко мне. Чесал я его качественно, от души. Конечно, мне далеко до стремительного собачьего чёса, но я старался - свинорыл аж постанывал от удовольствия. А потом, когда я решил, что достаточно, Джек вдруг, встав на задние лапы, обнял меня передними, прижавшись головой, типа: "Спасибо, бро, вовек не забуду!".
Трогательно так.
…
Через пару дней я (уже без кузнеца) заехал к Сашку помочь с выгрузкой стройматериалов. Пока мы с рабочими возились с разгрузкой, хозяин дома как-то странно посматривал на меня, какие-то сомнения его терзали. Но он дотерпел пока я отправил машину, и лишь тогда начал "допрос".- Есть у меня один вопросик до вас, - хитро начал он издалека.
-Да, - кивнул я головой, - Какой?
- Оно, канешно, больше к вашему старшему вопросик…, – Сашко с демонстративным сомнением посмотрел на меня. Он меня заинтриговал. Я тут же достал мобильный телефон из кармана и сделал вид, что готовлюсь набрать номер: "Минутку, Александр, сейчас я наберу кузнеца…".
Но он не дал мне договорить.
- Та нэхай, - сделал он небрежный жест рукой. - Чого людыну по пустякам беспокоить. Я думаю, шо и вы можете мэни поясныть…
- Постараюсь, - дипломатично ответил я. – Если это, конечно, в моей компетенции".
- Та канешно ж… - Сашко кивнул. Он явно был доволен нашей "дипломатической" беседой.
Есть у настоящих украинцев такой старый обычай: беседу о чём-то важном начинать издалека, плавно приближаясь к главному. Уважающие друг друга люди именно так и беседуют, а не рубят с плеча. Конечно, в жизни современного городского общества этого почти не осталось, но я знаю о старом добром обычае. Это своего рода искусство, и, пожалуй, "вести" в такой беседе не смогу, но поддержать – вполне. Думаю, в Японии мне с этим знанием будет легче адаптироваться.
- А от скажить мэни… Вы ж позавчора тут у мэне робылы?
- Ну да, точно, - подтвердил я.
- А як жэ вы у двир попалы?.. – спросил Сашко с лукавой улыбкой. – Бэз проблем?
Я, честно говоря, не сразу врубился, к чему он клонит. Почему-то решил, что он нашёл какие-то серьёзные "косяки" в нашей работе (ну, всякое бывает) и сейчас потребует объяснений.
- Да какие проблемы?… Вы же сами нам ключ от калитки дали…
- Ага… Не, ну ключи, то понятно… А як жэ Джек? – недоверчиво спросил Сашко.
- А что Джек? – с непонимающим видом переспросил я (а сам подумал: "Вот ведь люди… Уже настучали, что за цирк мы тут устроили").
Но, как оказалось, суть вопроса была глубже.
- Вы ж мэни не сказалы, що будэтэ тут робыть, - оправдывался с наигранно-виноватым видом Сашко, – то я ж Джека и не прывязував… Вин той… Нэ сыльно вас порвав?
- Ну что вы… Ничего страшного, мы подружились, – сказал я, улыбаясь.
Сашко был явно разочарован. Видимо, он жаждал трагических подробностей того, "як Джек нас пошматував, а потим выпхав лапамы…". Но что ж…
"Джек очень умная собака, – сказал я хозяину дома. - Он же ж понимает, что люди пришли работать, а не "лэдарювать"…
- Та да… – растерянно-недоверчиво произнёс Сашко.
И тут ему придумалась "удачная" идея.
- "То шо, можэ Джека выпустыть? Нэхай бидный собачка пописяе", - предложил он, и посмотрел на меня с хитрым прищуром и ласковой улыбкой, как дедушка Ленин с портрета (мы разговаривали во дворе, и Сашко смекнул, что если я соврал, то сейчас это "вскрытие покажет").
- Конечно выпускайте. Действительно, зачем же мучать животное?! – я невозмутимо пожал плечами.
Сашко тут же поспешил в дальний конец двора отвязывать своего "баскервильського песыка" – так ему хотелось вывести меня на чистую воду.
И сразу же пожалел об этом. Едва он отцепил Джека, как тот пулей полетел ко мне – соскучился. В этот момент Сашко сообразил, что фарс сейчас может обернуться кровавой драмой, и испуганно заорал: "Джек, фу! Джек, до мэнэ!!! Дже-е-ек!!!"
Ага, куда там! Не остановить бегущего бизона!
Я тоже слегка струхнул: когда на тебя со всех лап несётся такая масса… Он меня чуть с ног не сбил, дурень здоровый. Но когда перепуганный Сашко подбежал спасать меня (а он не сомневался, что надо) пёс уже спокойно стоял, прижавшись ко мне боком, а я почёсывал его за ухом, что кабана.
Сашко растерялся. Стоял, смотрел, не веря своим глазам, и на чистом русском приговаривал: "Джек, ты что же это… Как же ты это…"
- Не волнуйтесь, Александр, - успокоил я его. – У меня для собак есть такое… особое слово.
Из дому на шум выскочила испуганная хозяйка, но увидев эту картину, сразу всё поняла. Перевела дыхание и бросила мужу: "Сашко, ты нормальный человек?! Вин же миг його загрызты! (надеюсь, она имела ввиду собаку).
Но потом всё же снисходительно пожурила пса: "Эх, ну и сторож… Зря мы тэбэ годуем, Джек". Тот радостно оскалился. Похоже, его собачьей душе было в этот момент по-особому уютно.
Я, конечно, переживал за Джека. А ну, действительно, хозяева рассердятся и отлучат его от стола. Но переживал зря.
Сашко грустил всего до следующего дня, когда к нему зашел кто-то из его знакомых. Сашко так расстроился, что даже не стал привязывать Джека.
И очень зря…
На следующий день Сашко с гордостью рассказал нам с кузнецом о служебном подвиге собаки, "як людина ледь встыгла скочити на грушу и выдерлась аж на самый верх, а собака вид того так розлютывся, що аж почав стовбур грызты".
"Пропадэ тэпэр, мабудь, груша", – сокрушался хозяин с затаённой гордостью в глазах, и водил нас показывать дерево с отметинами от Джековых зубов. При этом он хитро пытался выведать у меня "то особое слово для собак". Но я отшучивался, заявляя, что все кузнецы – немножко колдуны.
"Да что там я, - говорил я с Сашку с самым серьёзным выражением лица, - всего лишь подмастерье. Потому у меня только для собак слово. А вот мастер (я кивал в сторону брата-кузнеца) даже нечистую силу заговаривает".
Не знаю, поверил ли Сашко, но уважительно, с пониманием кивал в ответ.
Всё может быть. Некоторые верят…
Part two
Сообщения
0 коммент. :
Отправить комментарий